俄语诗歌：阿赫玛托娃《安魂曲》
长诗《安魂曲》是有着“俄罗斯诗歌的月亮”之称的女诗人安娜.阿赫玛托娃最富盛名的诗篇。这是她的儿子被关进监狱，她以母亲的身份排着长队等待探监时的亲身感受。诗中以简练朴实的诗句描写这位孤苦母亲的悲凄的情景:黄色的月亮照着空空的家，枯瘦的女人身患疾病，“丈夫在坟里，儿子坐监牢”。《安魂曲》通过诗人个人家庭的不幸遭遇，鞭答、批判破坏法制的罪恶。
|
РЕКВИЕМ Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл,- Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был. 1961 Вместо предисловия В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): - А это вы можете описать? И я сказала: -- Могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом. 1 апреля 1957, Ленинград |
安魂曲 不，我并非在异域他邦， 也不是在别人的羽翼下躲藏，—— 我当时是和我的人民一起， 处在我的人民不幸而在的地方。 （1961） 代序 在那令人担惊受怕的叶若夫年代，有十七个月我是在排队探监中度过的。一天，有人把我“认出来了”。排在我身后那个嘴唇毫无血色的女人，她虽然从未听说过我的名字，却突然从我们大家特有的麻木状态中苏醒过来，在我耳边低声问道（在那个地方人人都是悄声说话的）: “您能把这个都写出来吗？” “能。”我说。于是，在她那曾经是一张脸的部分掠过一丝似乎是微笑的表情。 （1957年4月1日于列宁格勒） |
|
Посвящение Перед этим горем гнутся горы, Не течет великая река, Но крепки тюремные затворы, А за ними "каторжные норы" И смертельная тоска. Для кого-то веет ветер свежий, Для кого-то нежится закат - Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат. Подымались как к обедне ранней, По столице одичалой шли, Там встречались, мертвых бездыханней, Солнце ниже, и Нева туманней, А надежда все поет вдали. Приговор... И сразу слезы хлынут, Ото всех уже отделена, Словно с болью жизнь из сердца вынут, Словно грубо навзничь опрокинут, Но идет... Шатается... Одна... Где теперь невольные подруги Двух моих осатанелых лет? Что им чудится в сибирской вьюге, Что мерещится им в лунном круге? Им я шлю прощальный свой привет. Март 1940 |
献词 在这哀痛面前高山会低头， 滔滔的江水也会静止不流， 但重重牢门依然紧紧地关闭， 门后是“苦役犯阴暗的炕头”， 还有那致人死命的哀愁。 和风究竟为谁轻轻吹拂， 夕阳究竟给谁舒开眉头—— 对此我们概不知晓， 我们到处听见的声音 只是钥匙在门锁上刺耳的转动， 还有士兵的皮靴声声沉重。 我们像赶晨祷一样早起， 穿过变得野性的都城， 在那儿聚集，比死人还缺乏生气， 太阳低低，涅瓦河雾气蒙蒙， 然而希望却在远方歌唱。 宣告判决……当即泪水夺眶， 我已经远离了一切人， 仿佛有一种挖心般的剧痛， 仿佛是被粗野地推倒在地， 可依然前行……步履蹒跚……孤孤单单。 在那两年险恶时光中的女难友们， 如今又都流落在何处何方？ 她们有什么幻觉， 在那西伯利亚的暴风雪中？ 她们又仿佛看到了什么， 在那月亮圆圆的时候？ 我把惜别的情意送到她们心头。 （1940.3.） |
|
ВСТУПЛЕНИЕ Это было, когда улыбался Только мертвый, спокойствию рад. И ненужным привеском качался Возле тюрем своих Ленинград. И когда, обезумев от муки, Шли уже осужденных полки, И короткую песню разлуки Паровозные пели гудки, Звезды смерти стояли над нами, И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами И под шинами черных марусь. |
序曲 这事情发生的时候， 唯有死人才会高兴， 高兴他获得了安宁。 列宁格勒像多余的废物， 在自己的监狱周围彷徨， 被判罪的人走着，成队成行， 苦难的折磨使他们神情癫狂， 火车的汽笛短促地 把离情别绪吟唱。 在沾满鲜血的皮靴下， 在囚车黑色的轮胎下， 无辜的罗斯在痛苦挣扎， 死亡的星辰高悬在我们头上。 |
|
1
Уводили тебя на рассвете,
Тихо льется тихий Дон,
2 3
Нет, это не я, это кто-то другой страдает. 4
Показать бы тебе, насмешнице |
1
你被带走正是黎明时分， 我跟在你的身后，像送殡一样。 小儿女在狭窄的房内啼哭， 神龛前是一支滴泪的烛光。 圣像在你双唇上留下一丝凉意， 临终的冷汗在你的额角上流淌…… 不能忘啊不能忘！—— 我要像弓箭手的妻子那样， 哭倒在克里姆林塔楼之旁。 （1935.秋.莫斯科）
2
3
4 |
