《带小狗的女人》是契诃夫的一部描写婚外恋的短篇小说，故事围绕已婚男子满足一个女人的假日展开，但没有过分强调激情，而是注重内心的纠葛描写，文章为中俄对照，配有音频朗读。

Антон Павлович Чехов-Дама с собачкой
契诃夫-带小狗的女人

【音频欣赏】

2（2）

- Нехорошо, - сказала она. - Вы же первый меня не уважаете теперь. На столе в номере был арбуз. Гуров отрезал себе ломоть и стал есть не спеша. Прошло по крайней мере полчаса в молчании.
“这是不对的。”她说，“现在您要头一个看不起我了。” 房间里的桌子上有一个西瓜。古罗夫给自己切了一块，慢慢地吃起来。在沉默中至少过了半个钟头。 

Анна Сергеевна была трогательна, от нее веяло чистотой порядочной,  наивной, мало жившей женщины; одинокая свеча, горевшая на столе, едва освещала ее лицо, но было видно, что у нее нехорошо на душе.
安娜·谢尔盖耶芙娜神态动人，从她身上散发出一种正派的、纯朴的、生活阅历很浅的女人那种纯洁气息。桌子上点着一支孤零零的蜡烛，几乎照不清她的脸，不过还是看得出来她的心绪不佳。

- Отчего бы я мог перестать уважать тебя? - спросил Гуров. - Ты сама не знаешь, что говоришь.
- Пусть бог меня простит! - сказала она, и глаза у нее наполнились слезами. - Это ужасно.
- Ты точно оправдываешься.
“我怎么能看不起你呢？”古罗夫问。“你自己都不知道在说什么了。”
“求天主饶恕我吧！”她说着，眼睛里满含泪水。“这是可怕的。”
“你仿佛是在替自己辩白似的。” 

- Чем мне оправдаться? Я дурная, низкая женщина, я себя презираю и об оправдании не думаю. Я не мужа обманула, а самое себя. И не сейчас только, а уже давно обманываю. Мой муж, быть может, честный, хороший человек, но ведь он лакей! Я не знаю, что он делает там, как служит, я знаю только, что он лакей. Мне, когда я вышла за него, было двадцать лет, меня томило
любопытство, мне хотелось чего-нибудь получше; ведь есть же, - говорила я себе, - другая жизнь. Хотелось пожить! Пожить и пожить... Любопытство меня жгло... вы этого не понимаете, но, клянусь богом, я уже не могла владеть собой, со мной что-то делалось, меня нельзя было удержать, я сказала мужу, что больна, и поехала сюда... И здесь все ходила, как в угаре, как безумная... и вот я стала пошлой, дрянной женщиной, которую всякий может презирать.
“我还有什么理由来替自己辩白呢？我是个下流的坏女人，我看不起自己，我根本就没有替自己辩白的意思。我所欺骗的不是我的丈夫，而是我自己。而且不光是现在，我早就在欺骗我自己了。我丈夫也许是个诚实的好人，可是要知道，他是个奴才！我不知道他在整天干些什么事，在怎样工作，我只知道他是个奴才。我嫁给他的时候才二十岁，好奇心煎熬着我，我巴望过好一点儿的日子，我对自己说：“一定有另外一种不同的生活。我一心想生活得好！我要生活，生活。……好奇心燃烧着我，……这您是不会了解的。可是，我当着天主起誓，我已经管不住自己了，我起了变化，什么东西也没法约束我了。我就对丈夫说我病了，于是就到这里来了。……到了这儿之后，我老是走来走去，象是着了魔，发了疯。……现在呢，我变成了一个庸俗下贱的女人，没有人会看得起我了。” 

Гурову было уже скучно слушать, его раздражал наивный тон, это покаяние, такое неожиданное и неуместное; если бы не слезы на глазах, то можно было бы подумать, что она шутит или играет роль.
古罗夫已经听得乏味；那种天真的口气，那种十分意外而大煞风景的忏悔惹得他不痛快。要不是她眼睛里含着泪水，别人可能会认为她是在开玩笑或者在装腔作势。 

- Я не понимаю, - сказал он тихо, - что же ты хочешь? Она спрятала голову у него на груди и прижалась к нему.
“我不明白。”他轻声说，“你到底想要什么？” 她把脸埋在他的胸前，偎紧他

- Верьте, верьте мне, умоляю вас... - говорила она. - Я люблю честную, чистую жизнь, а грех мне гадок, я сама не знаю, что делаю. Простые люди говорят: нечистый попутал. И я могу теперь про себя сказать, что меня попутал нечистый.
“请您相信我的话，请您务必相信我的话，我求求您，……”她说，“我喜欢正直、纯洁的生活，讨厌犯罪，我自己也不知道我在干什么。俗话说：鬼迷心窍。现在我也可以这样说自己：鬼迷了我的心窍。” 

- Полно, полно... - бормотал он. Он смотрел ей в неподвижные, испуганные глаза, целовал ее, говорил тихо и ласково, и она понемногу успокоилась, и веселость вернулась к ней; стали
оба смеяться.
得了，得了。……”他嘟哝着说。 他瞧着她那对不动的、惊恐的眼睛，吻她，亲热地柔声细语。她渐渐地平静下来，重又感到快活，于是两个人都笑了。

Потом, когда они вышли, на набережной не было ни души, город со своими кипарисами имел совсем мертвый вид, но море еще шумело и билось о берег; один баркас качался на волнах, и на нем сонно мерцал фонарик. Нашли извозчика и поехали в Ореанду.
后来，等他们走出去，堤岸上已经一个人影也没有了。这座城市以及它那些柏树显得死气沉沉，然而海水却还在哗哗地响，拍打着堤岸。一条汽艇在海浪上摇摆，汽艇上的灯光睡意蒙眬般地闪烁着。他们雇到一辆马车，就往奥列安达去了。


- Я сейчас внизу в передней узнал твою фамилию: на доске написано фон Дидериц, - сказал Гуров. - Твой муж немец??
- Нет, у него, кажется, дед был немец, но сам он православный.
“刚才我在楼下前厅里看到了你的姓，那块牌子上写着冯·季捷利茨。”古罗夫说，“你丈夫是德国人吧？” “不，他祖父好象是德国人，然而他本人却是东正教徒。” 

В Ореанде сидели на скамье, недалеко от церкви, смотрели вниз на море и молчали. Ялта была едва видна сквозь утренний туман, на вершинах гор неподвижно стояли белые облака. Листва не шевелилась на деревьях, кричали цикады и однообразный, глухой шум моря, доносившийся снизу, говорил о покое, о вечном сне, какой ожидает нас. Так шумело внизу, когда еще тут не было ни Ялты, ни Ореанды, теперь шумит и будет шуметь так же равнодушно и глухо, когда нас не будет. И в этом постоянстве, в полном равнодушии к жизни и смерти каждого из нас кроется, быть может, залог нашего вечного спасения, непрерывного движения жизни на земле, непрерывного совершенства.
到了奥列安达，他们坐在离教堂不远处的一条长凳上，瞧着下面的海洋，沉默着。透过晨雾，雅尔塔朦朦胧胧，看不大清楚。白云一动不动地停在山顶上；树上的叶子纹丝不动，知了在叫；单调而低沉的海水声从下面传上来，诉说着安宁，诉说着那种在等待我们的永恒的安眠。当初此地还没有雅尔塔，没有奥列安达的时候，下面的海水就照这样哗哗地响着，如今还在哗哗地响着，等我们不在人世的时候，它仍旧会这样冷漠而低沉地哗哗响。这种恒久不变，这种对我们每个人的生和死完全的无动于衷，也许包藏着一种保证：我们会永恒地得救，人间的生活会不断地前行，一切会不断地趋于完善。

Сидя рядом с молодой женщиной, которая на рассвете казалась такой красивой, успокоенный и очарованный в виду этой сказочной обстановки - моря,
гор, облаков, широкого неба, Гуров думал о том, как, в сущности, если вдуматься, все прекрасно на этом свете, все, кроме того, что мы сами мыслим и делаем, когда забываем о высших целях бытия, о своем человеческом достоинстве.
古罗夫和一个在黎明时刻显得十分美丽的年轻女人坐在一起，面对着这神话般的仙境，面对着这海，这山，这云，这辽阔的天空，不由得平静下来，心醉神迷，暗自思忖：如果往深处想一想，那么实际上，这个世界上的一切都是美好的。惟独在我们忘记生活的最高目标，忘记我们人类尊严的时候，所想的和所做的事情是例外的。