Иван Сергеевич Тургенев
伊万.谢尔盖耶维奇.屠格涅夫

Дворянское гнездо
贵族之家

第二十三章

На другое утро хозяин и гость пили чай в саду под старой липой.
第二天早晨主人和客人在花园里一棵老椴树下喝茶。
– Маэстро! – сказал между прочим Лаврецкий, – вам придется скоро сочинять торжественную кантату.
“音乐大师！”谈话间拉夫烈茨基顺带着说，“不久您就得写一首庆祝赞歌了。”
– По какому случаю?
“庆祝什么？”
– А по случаю бракосочетания господина Паншина с Лизой. Заметили ли вы, как он вчера за ней ухаживал? Кажется, у них уже все идет на лад.
“庆祝潘申先生和莉莎结婚啊。您注意到吗，昨晚他是怎样在向她献殷勤的？看样子，他们之间一切都进行得很顺利。”
– Этого не будет! – воскликнул Лемм.
“这绝不会的！”列姆高声说。
– Почему?
“为什么？”
– Потому что это невозможно. Впрочем, – прибавил он погодя немного, – на свете все возможно. Особенно здесь у вас, в России.
“因为这不可能。不过，”稍过了一会儿，他又补上一句，“世界上什么都是可能的。特别是在你们这里，在俄罗斯。”
– Россию мы оставим пока в стороне; но что же дурного находите вы в этом браке?
“我们暂时先撇开俄罗斯；不过您认为这门婚事有什么不好呢？”
– Все дурно, все. Лизавета Михайловна девица справедливая, серьезная, с возвышенными чувствами, а он… он ди-ле-тант, одним словом.
“什么都不好，一切。莉扎薇塔·米哈依洛芙娜是一位有正义感的、庄重的姑娘，有崇高的感情……可他……总而言之，他是个只有一知—半—解的人。”
– Да ведь она его любит?
“可是她爱他，不是吗？”
Лемм встал со скамейки.
列姆从长凳子上站了起来。
– Нет, она его не любит, то есть она очень чиста сердцем и не знает сама, что это значит: любить. Мадам фон-Калитин ей говорит, что он хороший молодой человек, а она слушается мадам фон-Калитин, потому что она еще совсем дитя, хотя ей и девятнадцать лет: молится утром, молится вечером, и это очень похвально; но она его не любит. Она может любить одно прекрасное, а он не прекрасен, то есть душа его не прекрасна.
“不，她不爱他，也就是说，她的心非常纯洁，自己也不知道，爱是什么意思。冯（德国人在人姓氏前加一个“冯”，表示那个人是贵族出身）·卡利京夫人对她说，他是个很好的青年人，她就听冯·卡利京夫人的话，因为她还完全是个孩子，尽管她已经十九岁了：她每天早晨祈祷，晚上祈祷，——这也很值得称赞；不过她不爱他。她能爱一个很好的人，可是他并不好，也就是说，他的心并不好。”
Лемм произнес всю эту речь связно и с жаром, расхаживая маленькими шагами взад и вперед перед чайным столиком и бегая глазами по земле.
列姆情绪激动地一口气说完了这些话，说话的时候迈着小步在茶桌前踱来踱去，眼睛在地上东张西望。
– Дражайший маэстро! – воскликнул вдруг Лаврецкий, – мне сдается, что вы сами влюблены в мою кузину.
“亲爱的音乐大师！”拉夫烈茨基突然高声说，“我看，您自己爱上我的表妹（原文如此）了。”
Лемм вдруг остановился.
列姆突然站住了。
– Пожалуйста, – начал он неверным голосом, – не шутите так надо мною. Я не безумец: я в темную могилу гляжу, не в розовую будущность.
“请您，”他用有点儿发抖的声音开始说，“请您不要这样跟我开玩笑。我不是疯子：我寻找的是黑暗的坟墓，而不是玫瑰色的未来。”
Лаврецкому стало жаль старика; он попросил у него прощения. Лемм после чая сыграл ему свою кантату, а за обедом, вызванный самим Лаврецким, опять разговорился о Лизе. Лаврецкий слушал его со вниманием и любопытством.
拉夫烈茨基怜悯起这位老人来了；他请求他原谅。喝过茶以后，列姆给他演奏了自己写的一首颂歌；吃午饭的时候，拉夫烈茨基又让他渐渐地谈起莉莎来。拉夫烈茨基留心而好奇地听着。
– Как вы думаете, Христофор Федорыч, – сказал он наконец, – ведь у нас теперь, кажется, все в порядке, сад в полном цвету… Не пригласить ли ее сюда на день вместе с ее матерью и моей старушкой теткой, а? Вам это будет приятно?
“您认为怎么样，赫里斯托福尔·费多雷奇，”最后他说，“不是吗，现在我这儿一切都安排妥了，花园里花也开了……是不是可以邀请她和她母亲，还有我的表姑到这儿来玩一天呢，啊？这样您会觉得高兴吗？”
Лемм наклонил голову над тарелкой.
列姆把头埋在自己面前的盘子里。
– Пригласите, – проговорил он чуть слышно.
“那就邀请吧，”他用勉强才能听到的声音说。
– А Паншина не надобно?
‘那潘申呢，要不要邀请他？”
– Не надобно, – возразил старик с почти детской улыбкой.
“不需要，”老人几乎像孩子样微笑着回答。
Дня два спустя Федор Иваныч отправился в город к Калитиным.
两天后费奥多尔·伊万内奇进城去卡利京家。

点击查看更多此系列文章>>