Иван Сергеевич Тургенев
伊万.谢尔盖耶维奇.屠格涅夫

Дворянское гнездо
贵族之家

第四十七章

У Лизы была особая, небольшая комнатка во втором этаже дома ее матери, чистая, светлая, с белой кроваткой, с горшками цветов по углам и перед окнами, с маленьким письменным столиком, горкою книг и распятием на стене. Комнатка эта прозывалась детской; Лиза родилась в ней. Вернувшись из церкви, где ее видел Лаврецкий, она тщательнее обыкновенного привела все у себя в порядок, отовсюду смела пыль, пересмотрела и перевязала ленточками все свои тетради и письма приятельниц, заперла все ящики, полила цветы и коснулась рукою каждого цветка. Все это она делала не спеша, без шума, с какой-то умиленной и тихой заботливостью на лице. Она остановилась, наконец, посреди комнаты, медленно оглянулась и, подойдя к столу, над которым висело распятие, опустилась на колени, положила голову на стиснутые руки и осталась неподвижной.
莉莎在她母亲的宅第二楼上有一间单独的、不大的房间，这间小房间干净，明亮，里面摆着一张白色的小床，各个角落里和窗前都摆着盆花，还有一张小书桌，一个玻璃书橱，墙上挂着刻有耶稣受难像的十字架。这间小房间叫育儿室；莉莎就是在这里出生的。她在教堂里见到了拉夫烈茨基，从那儿回来以后，比往常更细心地整理了一下自己屋里的所有东西，扫除各处的灰尘，把自己所有的笔记本和女友们的信件重新翻阅了一遍，然后用丝带把它们扎起来，锁上所有抽屉，浇过了花，还用手摸摸每一朵花。她从容不迫、一声不响地做着这一切，脸上带着一种仿佛深受感动而又平静的关切神情。最后她在房屋中间站下来，慢慢环顾四周，走到上方挂着刻有耶稣受难像十字架的桌子前面，跪下，头俯在互相紧握着的双手上，于是一动也不动了。
Марфа Тимофеевна вошла и застала ее в этом положении. Лиза не заметила ее прихода. Старушка вышла на цыпочках за дверь и несколько раз громко кашлянула. Лиза проворно поднялась и отерла глаза, на которых сияли светлые, непролившиеся слезы.
玛尔法·季莫菲耶芙娜走进来，正看到她处于这样的状态。莉莎没有发觉她进来。老太婆踮着脚尖走到门外，高声咳嗽了几次。莉莎急忙站起来，擦了擦眼，还没滴落下来的晶莹的泪珠儿在眼睛里闪闪发亮。
– А ты, я вижу, опять прибирала свою келейку, – промолвила Марфа Тимофеевна, низко наклоняясь к горшку с молодым розаном. – Как славно пахнет!
“你呀，我看得出来，又把自己的小屋（“小屋”一词，原文还有“（修道院中修士或修女居住的）修道小室”的意思。莉莎正打算进修道院，所以一听到这个词，立刻问她的姑姥姥“说了句什么话”）收拾过了，”玛尔法·季莫菲耶芙娜说，说着朝一盆刚刚吐蕊的蔷薇花俯下身去，“多香啊！”
Лиза задумчиво посмотрела на свою тетку.
莉莎沉思默想地看了看自己的姑姥姥。
– Какое вы это произнесли слово! – прошептала она.
“您这是说了句什么话啊！”她喃喃地说。
– Какое слово, какое? – с живостью подхватила старушка. – Что ты хочешь сказать? Это ужасно, – заговорила она, вдруг сбросив чепец и присевши на Лизиной кроватке, – это сверх сил моих: четвертый день сегодня, как я словно в котле киплю; я не могу больше притворяться, что ничего не замечаю, не могу видеть, как ты бледнеешь, сохнешь, плачешь, не могу, не могу.
“什么话，什么话？”老太婆敏捷地接住话茬说。“你想要说什么啊？这真可怕，”她说，突然很快摘下包发帽，坐到莉莎的小床上，“这我可受不了；我急得团团转，今天已经是第四天了；我不能再装作什么也没看见，我不能看着你脸色变得苍白，人也一天天消瘦，老是在哭，我不能，不能。”
– Да что с вами, тетушка? – промолвила Лиза, – я ничего…– Ничего? – воскликнула Марфа Тимофеевна, – это ты другим говори, а не мне! Ничего! а кто сейчас стоял на коленях? у кого ресницы еще мокры от слез? Ничего! Да ты посмотри на себя, что ты сделала с своим лицом, куда глаза свои девала? – Ничего! разве я не все знаю?
“可您这是怎么了，姑姥姥？”莉莎说，“我没什么……”“没什么？”玛尔法·季莫菲耶芙娜提高声音说，“这话你说给别人听去，可别对我说！没什么！可刚刚是谁跪在这儿？谁的眼睫毛上泪水还没干呀？没什么！你看看你自己吧，你把自己的脸都弄成什么样了，不知所措了吗？——没什么！难道我不是什么都知道吗？”
– Это пройдет, тетушка; дайте срок.“这会过去的，姑姥姥；请给我一段时间。”
– Пройдет, да когда? Господи боже мой владыко! неужели ты так его полюбила? Да ведь он старик, Лизочка. Ну, я не спорю, он хороший человек, не кусается; да ведь что ж такое? все мы хорошие люди; земля не клином сошлась, этого добра всегда будет много.
“会过去，可是什么时候呢？我的天哪，上帝啊！难道你爱他爱得那么深？可他是老头子了，不是吗，莉佐奇卡。好，我不想争辩，他是个好人，不会咬人；可这又怎么呢？我们大家都是好人；天地大得很，这样的好人有的是。”
– Я вам говорю, все это пройдет, все это уже прошло.
“我跟您说，这一切都会过去的，这一切已经过去了。”
– Слушай, Лизочка, что я тебе скажу, – промолвила вдруг Марфа Тимофеевна, усаживая Лизу подле себя на кровати и поправляя то ее волосы, то косынку. – Это тебе только так сгоряча кажется, что горю твоему пособить нельзя. Эх, душа моя, на одну смерть лекарства нет! Ты только вот скажи себе: «Не поддамся, мол, я, ну его!» – и сама потом как диву дашься, как оно скоро, хорошо проходит. Ты только потерпи.
“你听我说，莉佐奇卡，听我告诉你，”玛尔法·季莫菲耶芙娜突然低声说，让莉莎坐到床上，坐在她身边，一会儿整理一下她的头发，一会儿整理一下她的三角围巾。“你这只是凭一时的热情，才好像觉得，你的痛苦没法儿医治。唉，我亲爱的，只有死才没法儿治呢！你只要对自己这样说：‘我，’就说，‘决不屈服，去他的吧！’以后自己也会觉得奇怪，它怎么这么快，这么顺当地就过去了。你只要忍耐一下。”
– Тетушка, – возразила Лиза, – оно уже прошло, все прошло.
“姑姥姥，”莉莎说，“它已经过去了，一切都过去了。”
– Прошло! какое прошло! Вот у тебя носик даже завострился, а ты говоришь: прошло. Хорошо «прошло»!
“过去了！什么过去了！瞧，连你的小鼻子都瘦得变尖了，你却说：过去了。好一个‘过去了’！”
– Да, прошло, тетушка, если вы только захотите мне помочь, – произнесла с внезапным одушевлением Лиза и бросилась на шею Марфе Тимофеевне. – Милая тетушка, будьте мне другом, помогите мне, не сердитесь, поймите меня.
“是的，是过去了，姑姥姥，只要您肯帮助我，”莉莎突然兴奋地说，说罢扑过去，搂住玛尔法·季莫菲耶芙娜的脖子。“亲爱的姑姥姥，请您作我的朋友，帮帮我，别生气，请您理解我……”
– Да что такое, что такое, мать моя? Не пугай меня, пожалуйста; я сейчас закричу, не гляди так на меня; говори скорее, что такое!
“哎哟，这是怎么回事，怎么回事，我的妈呀？你可别吓唬我；我这就要叫喊起来了，别这样瞅着我，快点儿说吧，这是怎么回事！”
– Я… я хочу… – Лиза спрятала свое лицо на груди Марфы Тимофеевны… – Я хочу идти в монастырь, – проговорила она глухо.
“我……我想……”莉莎把自己的脸藏到玛尔法·季莫菲耶芙娜的怀里……“我想进修道院，”她声音低沉地说。
Старушка так и подпрыгнула на кровати.
老太婆坐在床上突然吓了一跳。
– Перекрестись, мать моя, Лизочка, опомнись, что ты это, бог с тобою, – пролепетала она наконец, – ляг, голубушка, усни немножко; это все у тебя от бессонницы, душа моя.
“画个十字吧，我的妈呀。莉佐奇卡，清醒一下吧，你这是怎么了，上帝保佑你，”她终于含糊不清地说，“你躺下，亲爱的，稍睡一会儿；这都是因为你失眠的关系，我的心肝儿。”
Лиза подняла голову, щеки ее пылали.
莉莎抬起头来，她的双颊绯红。
– Нет, тетушка, – промолвила она, – не говорите так; я решилась, я молилась, я просила совета у бога; все кончено, кончена моя жизнь с вами. Такой урок недаром, да я уж не в первый раз об этом думаю. Счастье ко мне не шло: даже когда у меня были надежды на счастье, сердце у меня все щемило. Я все знаю, и свои грехи, и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю все. Все это отмолить, отмолить надо. Вас мне жаль, жаль мамаши, Леночки; но делать нечего; чувствую я, что мне не житье здесь; я уже со всем простилась, всему в доме поклонилась в последний раз; отзывает меня что-то; тошно мне, хочется мне запереться навек. Не удерживайте меня, не отговаривайте, помогите мне, не то я одна уйду…
“不，姑姥姥，”她低声说，“请您不要这样说；我已经下定决心，我祈祷过了，我已经请求过上帝的旨意；一切都结束了，我和你们在一起的生活结束了。这样的教训不会是偶然的；而且我也不是第一次想到这一点了。幸福没有降临到我的头上；就连我怀着对幸福的希望的时候，我的心也一直是痛苦的。我什么都知道，无论是自己的罪孽，还是别人的罪孽，还有爸爸是怎样聚敛自己财富的，我全都知道。这一切都需要祈祷，以期获得赦免，祈祷才能得到宽恕。我舍不得您，舍不得妈妈，舍不得莲诺奇卡；可是毫无办法；我感觉到，在这里，我的日子是不会好过的；我已经和一切告别，最后一次向家里的一切问候过了；有什么在召唤我；我心里难过，我想永远闭门不出。请不要阻拦我，不要劝说我，请您帮助我，不然的话，我会独自出走……”
Марфа Тимофеевна с ужасом слушала свою племянницу.
玛尔法·季莫菲耶芙娜惊恐地听着她外孙女说的话。
«Она больна, бредит, – думала она, – надо послать за доктором, да за каким? Гедеоновский намедни хвалил какого-то; он все врет – а может быть, на этот раз и правду сказал». Но когда она убедилась, что Лиза не больна и не бредит, когда на все ее возражения Лиза постоянно отвечала одним и тем же, Марфа Тимофеевна испугалась и опечалилась не на шутку.
“她病了，在说胡话，”她想，“得派人去请医生来，请哪个医生呢？格杰昂诺夫斯基前几天称赞过某一位医生；他总是说谎——可说不定这一次说的是实话。”可是当她确信莉莎没有病，也不是说胡话，当莉莎总是用同样的话回答她的一切反对意见的时候，玛尔法·季莫菲耶芙娜却吓坏了，当真发起愁来。
– Да ведь ты не знаешь, голубушка ты моя, – начала она ее уговаривать, – какова жизнь-то в монастырях! Ведь тебя, мою родную, маслищем конопляным зеленым кормить станут, бельище на тебя наденут толстое-претолстое, по холоду ходить заставят; ведь ты всего этого не перенесешь, Лизочка. Это все в тебе Агашины следы; это она тебя с толку сбила. Да ведь она начала с того, что пожила, и в свое удовольствие пожила; поживи и ты. Дай мне по крайней мере умереть спокойно, а там делай, что хочешь. И кто ж это видывал, чтоб из-за эдакой из-за козьей бороды, прости господи, из-за мужчины в монастырь идти? Ну, коли тебе так тошно, съезди, помолись угоднику, молебен отслужи, да не надевай ты черного шлыка на свою голову, батюшка ты мой, матушка ты моя…
“可是你还不知道，我亲爱的孩子，”她开始劝说她，“修道院里过的是什么样的生活啊！要知道，我亲爱的，会给你吃绿色的大麻油，给你穿很厚很厚的粗布衣裳，叫你在天寒地冻的时候出去；这一切你是受不了的，不是吗，莉佐奇卡。这都是阿加莎（即莉莎的保姆阿加菲娅）在你身上留下的影响；这是她把你给弄糊涂了。可是要知道，她是过过了快活日子，无忧无虑地快活过了以后，才开始进修道院的；你也先过一阵快活日子吧。至少得让我安心去见上帝，等我死了以后，你爱怎么着，就怎么着。有谁见过，为了这么一个，为了一个山羊胡子，请上帝饶恕我，为了一个男人，就进修道院的？好吧，既然你心里这么难过，那就出去走走，向上帝的仆人祷告祷告，作一次祈祷吧，可千万别往自己头上戴修女的黑头巾，你呀，我的爷呀，我的妈呀……”
И Марфа Тимофеевна горько заплакала.
于是玛尔法·季莫菲耶芙娜伤心地痛哭起来。
Лиза утешала ее, отирала ее слезы, сама плакала, но осталась непреклонной. С отчаянья Марфа Тимофеевна попыталась пустить в ход угрозу: все сказать матери… но и это не помогло. Только вследствие усиленных просьб старушки Лиза согласилась отложить исполнение своего намерения на полгода; зато Марфа Тимофеевна должна была дать ей слово, что сама поможет ей и выхлопочет согласие Марьи Дмитриевны, если через шесть месяцев она не изменит своего решения.
莉莎安慰她，擦掉她的眼泪，自己也在哭，可是意志仍然十分坚决。由于感到绝望，玛尔法·季莫菲耶芙娜试图采取威胁的办法：把一切都告诉她母亲……可是这也没有用。只是由于老太婆一再请求，莉莎答应把实现自己心愿的时间推迟半年；可是玛尔法·季莫菲耶芙娜也得许下诺言，如果六个月以后莉莎不改变自己的决定，她就要亲自帮助莉莎，设法获得玛丽娅·德米特里耶芙娜的同意。

* * *

С наступившими первыми холодами Варвара Павловна, несмотря на свое обещание зарыться в глуши, запасшись денежками, переселилась в Петербург, где наняла скромную, но миленькую квартиру, отысканную для нее Паншиным, который еще раньше ее покинул О…скую губернию. В последнее время своего пребывания в О… он совершенно лишился расположения Марьи Дмитриевны; он вдруг перестал ее посещать и почти не выезжал из Лавриков. Варвара Павловна его поработила, именно поработила: другим словом нельзя выразить ее неограниченную, безвозвратную, безответную власть над ним. Лаврецкий прожил зиму в Москве, а весною следующего года дошла до него весть, что Лиза постриглась в Б…м монастыре, в одном из отдаленнейших краев России.
最初的寒冷天气一到，瓦尔瓦拉·帕夫洛芙娜就不顾自己曾许下在偏僻乡村隐居的诺言，准备好足够的钱，搬到彼得堡去住了，在那里租了一所俭朴、然而舒适的住宅，那是在她之前离开O市的潘申给她物色到的。潘申待在O市的最后一段时间里，已经完全失去玛丽娅·德米特里耶芙娜的好感；他突然不再去拜访她，而且几乎没离开过拉夫里基。瓦尔瓦拉·帕夫洛芙娜征服了他，正是征服了他：别的词汇不能表达她对他那种无限的、无须回报、不可抗拒的权威。拉夫烈茨基在莫斯科度过了一个冬天，第二年春天，他得到消息，说莉莎已经在俄罗斯最边远的一个地方U……修道院里出家作了修女。

点击查看更多此系列文章>>